Зачем русские в XIX веке прибавляли «с» к концу слов

Читая классиков — от Пушкина до Достоевского — современный человек часто спотыкается о странное присоединение буквы «-с» в конце слов. «Извольте-с», «никак нет-с», «слушаю-с» — эти формы кажутся нам сегодня архаичными и даже немного комичными.

Но полтора столетия назад это простое окончание было мощным социальным маркером, который мог рассказать о положении, воспитании и даже политических взглядах говорящего.

Что скрывается за буквой «-с»?

Эта частица, носившая изящное название «словоерс», была сокращением от слова «сударь» (или «сударыня»). Она превращала обычную фразу в подчеркнуто вежливую и почтительную реплику. Вместо грубого «нет» образованный человек должен был сказать «нет-с», что означало «нет, сударь». Но за внешней учтивостью скрывалась сложная социальная иерархия.

Обращение «-с» было не просто знаком хороших манер, но и инструментом «чинопочитания» — универсального закона имперской России. В обществе равных себе русские господа использовали фразы со словоерсом при обращении к дамам, малознакомым или пожилым людям, а также просто для того, чтобы подчеркнуть свою воспитанность и образованность.

В крестьянской среде словоерс не использовался вообще. Исключение составляли только случаи обращения слуг к своим хозяевам и их гостям. Переезжая в город и поступая в услужение к «образованным» господам, простые парни и девушки перенимали у тех манеру говорить со словоерсом.

Само это название — словоерс — образовалось от наименования буквы Ъ (ер), которая приписывалась в конце СЪ. Отсюда — слово-ер-с. После революции 1917-го буква Ъ была упразднена (Словарь Брокгаузаи Ефрона). Термин «словоерс» забылся и окончательно исчез из употребления.

Нет былого уважения!

Приблизительно с середины XIX столетия в России стали сильно ощущаться всевозможные «новомодные» течения, которыми увлекалась прогрессивная молодежь. Революционно настроенные разночинцы — молодые образованные люди из народа — вообще не использовали словоерс, относя его к пережиткам прошлого. Высшее общество считало их грубыми и невоспитанными.

Со временем эту манеру общения стали перенимать и молодые аристократы, претендующие на звание прогрессивных и оригинальных. Один из первых примеров этой особенности можно встретить у Пушкина.

Провинциальные барышни, изучая манеры недавно приехавшего в их места «оригинала» Онегина, отмечают, что он ведет себя очень странно: не подходит целовать дамам ручки, не говорит «да-с» и «нет-с». Деревенское общество делает вывод, что новый сосед — неуч и фармазон (искаженное от «франкмасон», член запрещенной в России масонской ложи).

Онегина считают мрачным вольнодумцем, с которым опасно иметь дело. Молодых дам на выданье это, конечно же, интригует еще больше. Однако представители старой гвардии консерваторов относятся к Онегину настороженно. Таким образом словоерс становится инструментом, отделяющим «своих» от «чужих»

.источник