Посещали ли нас инопланетяне?

19 октября 2017 года канадский астроном Роберт Вэрик просматривал изображения, полученные телескопом, известным как Pan-starrs1, когда заметил нечто странное. Телескоп расположен на вершине Халеакала, десятитысячефутовой вулканической вершине на острове Мауи, и каждую ночь он сканирует небо, записывая результаты на самую высокую в мире камеру высокой четкости. Он предназначен для поиска "околоземных объектов", которые в основном являются астероидами, чьи пути приводят их в астрономическое соседство с нашей планетой и которые движутся со средней скоростью около сорока тысяч миль в час. Точка света, которая привлекла внимание Верика, двигалась со скоростью, в четыре раза превышающей эту скорость, почти двести тысяч миль в час.

Телескопы Pan-STARRS1 и Pan-STARRS2 на Халеакала.
 

Верик оповестил коллег, которые начали следить за точкой из других обсерваторий. Чем больше они смотрели, тем более загадочным казалось ее поведение. Объект был небольшим, площадью примерно с городской квартал. Когда он перемещался в пространстве, его яркость менялась настолько сильно - в десять раз, что он должен был иметь очень странную форму. Либо она была длинной и тощей, как космическая сигара, либо плоской и круглой, как небесная пицца. Вместо того чтобы вращаться вокруг Солнца по эллиптической траектории, она проносится более или менее прямолинейно. Астрономы пришли к выводу, что яркая точка — это нечто невиданное. Это был "межзвездный объект" - гость далеко за пределами Солнечной системы, который просто проходил мимо. В сухой номенклатуре Международного астрономического союза он стал известен как 1I/2017 U1. Более выразительно его окрестили 'Оумуамуа (произносится как "о-муа-муа"), что в переводе с гавайского означает, примерно, "разведчик".

 

Даже межзвездные объекты должны подчиняться закону всемирного тяготения, но 'Оумуамуа мчался так, словно его приводила в движение дополнительная сила. Кометы получают дополнительный толчок благодаря выбрасываемым ими газам, которые образуют их характерные хвосты. У Оумуамуа, однако, хвоста не было. Телескопы, наблюдавшие за ней, также не обнаружили никаких побочных продуктов, обычно связанных с газовыделением, таких как водяной пар или пыль.

"Это определенно необычный объект", - говорится в видеоролике, подготовленном НАСА. "И, к сожалению, новые наблюдения за Оумуамуа невозможны, потому что он уже слишком тусклый и далекий".

Пока астрономы изучали данные, они исключали одну теорию за другой. Странное движение Оумуамуа не могло быть объяснено ни столкновением с другим объектом, ни взаимодействием с солнечным ветром, ни явлением, известным в честь польского инженера XIX века как эффект Ярковского. Одна группа исследователей решила, что лучшим объяснением является то, что 1I/2017 U1 — это "миниатюрная комета", хвост которой остался незамеченным из-за ее "необычного химического состава". Другая группа утверждала, что 'Оумуамуа состояла в основном из замороженного водорода. Эта гипотеза - вариация на тему мини-кометы - имела то преимущество, что объясняла необычную форму объекта. К тому времени, когда он достиг нашей Солнечной системы, он в основном растаял, как кубик льда на тротуаре.

Самый впечатляющий рассказ о 1I/2017 U1 принадлежит Ави Лоебу, астрофизику из Гарварда. Оумуамуа вел себя не так, как должен был бы вести себя межзвездный объект, утверждает Лоэб, потому что он им не был. Это была работа инопланетной цивилизации.

 

В работе, насыщенной уравнениями, которая появилась в журнале The Astrophysical Journal Letters через год после открытия Верика, Лоэб и гарвардский постдок по имени Шмуэль Биали предложили, что "негравитационное ускорение" Оумуамуа наиболее экономично объясняется, если предположить, что объект был изготовлен. Это может быть инопланетный эквивалент брошенного автомобиля, "плавающего в межзвездном пространстве" в качестве "мусора". Или это может быть "полностью рабочий зонд", который был отправлен в нашу Солнечную систему для разведки. Вторая возможность, по мнению Лоэба и Биали, является более вероятной, поскольку если бы объект был просто куском инопланетного мусора, дрейфующего по галактике, вероятность того, что мы наткнемся на него, была бы абсурдно мала.

- написал Лоэб в блоге Scientific American.

Неудивительно, что теория Лоэба и Биали привлекла большое внимание. История разлетелась по миру почти со скоростью Оумуамуа. Телевизионщики толпились в офисе Лоэба в Гарвард-Смитсоновском центре астрофизики и появлялись у него дома. Кинокомпании соревновались в желании снять фильм о его жизни. Также неудивительно, что большая часть внимания была нелестной.

- написал Пол М. Саттер, астрофизик из Университета штата Огайо.

- Бенджамин Вайнер, астроном из Университета Аризоны, написал в Твиттере.

Леб не испугался, а удвоил ставку. Вместе с Тимом Хоангом, исследователем из Корейского института астрономии и космических наук, он опроверг теорию замороженного водорода. В другой статье, наполненной уравнениями, пара утверждала, что было бы фантастически представить твердый водород, плавающий в космическом пространстве. А если замороженному куску удалось обрести форму, блок размером с Оумуамуа не смог бы выжить в межзвездном путешествии. «Если предположить, что объекты H 2 могут каким-то образом образоваться, — писали Хоанг и Леб, — сублимация путем столкновительного нагрева» испарит их до того, как у них появится возможность, так сказать, взлететь.

 

Теперь Леб отказался от научных обозначений и написал «Внеземной мир: первый признак разумной жизни за пределами Земли» (Houghton Mifflin Harcourt). В нем он рассказывает часто рассказываемую историю о том, как Галилей был обвинен в ереси за утверждение, что Земля вращается вокруг Солнца. На суде в Риме в 1633 году Галилей отрекся от истины, а затем, как гласит легенда, пробормотал вполголоса: «Eppur si muove» («И все же оно движется»). Леб признает, что цитата, вероятно, недостоверна; тем не менее, утверждает он, это актуально. Астрономический истеблишмент может захотеть заставить его замолчать, но не может объяснить, почему Оумуамуа отклонился от ожидаемого пути. «И все же оно отклонилось», — замечает он.
 

В книге "Внеземное" Лоэб излагает свои рассуждения следующим образом. Единственный способ объяснить странное ускорение 'Оумуамуа, не прибегая к какому-то не обнаружимому газовыделению, — это предположить, что объект был приведен в движение солнечной радиацией - по сути, фотонами, отскакивающими от его поверхности. И единственный способ, которым объект может быть приведен в движение солнечным излучением, — это если бы он был очень тонким - не толще миллиметра - с очень низкой плотностью и сравнительно большой площадью поверхности. Такой объект функционировал бы как парус, приводимый в движение светом, а не ветром. Природа не производит паруса, их производят люди. Таким образом, пишет Лоеб, "Оумуамуа должен был быть спроектирован, построен и запущен внеземным разумом".

 

Первая планета, вращающаяся вокруг солнцеподобной звезды, была обнаружена в 1995 году швейцарскими астрономами Мишелем Майором и Дидье Квелозом. Ее звезда-хозяин, 51 Пегаса, находилась в созвездии Пегаса, поэтому планета была официально названа 51 Пегаса b. По другой традиции она стала известна как Димидиум.

Димидиум
 

Димидиум был "Оумуамуа" своего времени - фантастическим открытием, которое прогремело на весь мир. (За свою работу Мэр и Квелоз в итоге были удостоены Нобелевской премии). Планета оказалась очень большой, с массой, примерно в сто пятьдесят раз превышающей массу Земли. Она обращалась вокруг своей звезды раз в четыре дня, что означало, что она должна была находиться относительно близко к ней и, вероятно, была очень горячей, с температурой поверхности до восемнадцатисот градусов. Астрономы не думали, что такое большое тело может быть найдено так близко к родительской звезде, и им пришлось придумать совершенно новую категорию для его обозначения; оно стало известно как "горячий Юпитер".

Майор и Квелоз обнаружили Димидиум, измерив его гравитационное притяжение к 51 Пегаса. В 2009 году НАСА запустило космический телескоп "Кеплер", который был предназначен для поиска экзопланет с помощью другого метода. Когда планета проходит перед своей звездой, она очень незначительно уменьшает яркость звезды. (Во время последнего транзита Венеры в 2012 году зрители на Земле могли наблюдать, как маленькая черная точка ползет по Солнцу). Кеплер" измерил изменения яркости более чем ста пятидесяти тысяч звезд в окрестностях созвездий Сигна и Лиры. К 2015 году он выявил существование тысячи экзопланет. К моменту прекращения работы в 2018 году он обнаружил еще шестнадцать сотен.

Конечной целью НАСА для телескопа было вычислить цифру, известную как eta-Earth, или η⊕. Это среднее число каменистых планет размером примерно с Землю, которые могут быть обнаружены на орбите средней солнцеподобной звезды на расстоянии, которое, по идее, может сделать их пригодными для жизни. Проведя два года за анализом данных, полученных от "Кеплера", исследователи недавно пришли к выводу, что η⊕ имеет значение где-то между .37 и .6. Поскольку в Млечном Пути насчитывается не менее четырех миллиардов солнцеподобных звезд, это означает, что где-то от 1,5 до 2,4 миллиардов планет в нашей галактике теоретически могут быть пригодны для жизни. Никто не знает, какая доля потенциально пригодных для жизни планет на самом деле обитаема, но даже если эта доля ничтожна, мы все равно говорим о миллионах - возможно, десятках миллионов планет в галактике, которые могут кишеть живыми существами. На одном из публичных мероприятий несколько лет назад Эллен Стофан, которая в то время была главным ученым НАСА, а сейчас является директором Национального музея авиации и космонавтики, сказала, что, по ее мнению, "окончательные доказательства" существования "жизни за пределами Земли" будут найдены в ближайшие два десятилетия.

Это определенно не "если", а "когда", - сказал на том же собрании Джеффри Ньюмарк, астрофизик НАСА.

Как будет выглядеть жизнь на других планетах, когда - а не если - она будет найдена? Арик Кершенбаум, исследователь из Кембриджского университета, задается этим вопросом в книге "Путеводитель зоолога по галактике: что животные на Земле рассказывают об инопланетянах и о нас самих" (Penguin Press). "Существует распространенное мнение, что инопланетная жизнь слишком чужда, чтобы ее представить", - пишет он. - "Я с этим не согласен".

 

Кершенбаум утверждает, что ключом к пониманию космической зоологии является естественный отбор. Он утверждает, что это "неизбежный механизм", с помощью которого развивается жизнь, и поэтому он "не ограничивается только планетой Земля" или даже организмами на основе углерода. Как бы ни функционировала инопланетная биохимия, "за ней будет стоять естественный отбор".

Из этой предпосылки, говорит Кершенбаум, следует, что жизнь на других планетах будет развиваться если не по той же схеме, что и жизнь на нашей планете, то, по крайней мере, по общепризнанной схеме. Например, на Земле, где атмосфера состоит в основном из азота и кислорода, перья являются полезной особенностью. На планете, где облака состоят из аммиака, перья, вероятно, не появились бы, "но мы не должны удивляться, обнаружив те же функции (т.е. полет), которые мы наблюдаем здесь". Аналогичным образом, пишет Кершенбаум, инопланетные организмы, скорее всего, разовьют какую-то форму наземного передвижения - "Жизнь на чужих планетах, весьма вероятно, будет иметь ноги", - а также какую-то форму воспроизводства, аналогичную сексу, и какой-то способ обмена информацией: "Инопланетяне в темноте будут щелкать, как летучие мыши и дельфины, а инопланетяне в ясном небе будут мигать друг другу своими цветами".

Если предположить, что инопланетная жизнь действительно существует, то большинство из них, скорее всего, будут микроскопическими. "Мы не говорим о маленьких зеленых человечках", - так выразилась Стофан, когда сказала, что скоро мы их найдем. "Мы говорим о маленьких микробах". Но Кершенбаум, изучающий общение животных, сразу переходит к сложным организмам, что довольно быстро приводит его на территорию Лоебиана.

На Земле многие животные обладают тем, что мы в широком смысле называем "интеллектом". Кершенбаум утверждает, что, учитывая преимущества, которые дает это качество, естественный отбор по всей галактике будет благоприятствовать его появлению, и в этом случае там должно быть множество форм жизни, которые так же умны, как мы, а некоторые - намного умнее. Это, по его мнению, открывает целую банку межзвездных червей. Будем ли мы предоставлять инопланетянам "права человека"? Будут ли они предоставлять нам те права, которые они предоставляют своим маленьким зеленым (или серебряным, или голубым) собратьям? На такие вопросы, признает Кершенбаум, трудно ответить заранее, "не имея никаких данных о том, какой правовой системой или системой этики могут обладать сами инопланетяне".

Как бы ни была обескураживающей встреча с разумными инопланетянами, тот факт, что мы до сих пор не слышали о них, возможно, еще более обескураживает. Почему это так - вопрос, который стал известен как парадокс Ферми.

 

Однажды в 1950 году, обедая в Лос-Аламосской национальной лаборатории, физик Энрико Ферми повернулся к коллегам и спросил: "Где они?". (По крайней мере, так гласит одна из версий истории; согласно другой версии, он спросил: "А где все?"). Это было за несколько десятилетий до появления Pan-starrs1 и миссии Kepler. Тем не менее, Ферми считал, что Земля - вполне типичная планета, вращающаяся вокруг вполне типичной звезды. По его мнению, там должны существовать цивилизации, гораздо более древние и развитые, чем наша, и некоторые из них уже должны были освоить межзвездные путешествия. Однако, как ни странно, никто не появлялся.

 

С тех пор человеческий интеллект посвятил много времени решению вопроса Ферми. В девятнадцати-шестидесятых годах астроном Фрэнк Дрейк придумал одноименное уравнение Дрейка, которое предлагает способ оценить - или, если хотите, предположить, - сколько инопланетных культур существует, с которыми мы можем надеяться общаться. Ключевые понятия в уравнении включают: сколько существует потенциально пригодных для жизни планет, какая доля планет, на которых есть жизнь, сможет развить сложные технологии, и как долго просуществуют технологически развитые цивилизации. По мере увеличения списка потенциально пригодных для жизни планет, загадка "Где они?" только углублялась. На семинаре по этой теме, состоявшемся в Париже в 2019 году, французский исследователь Жан-Пьер Роспарс предположил, что инопланетяне не выходят на связь с нами, потому что держат Землю в "галактическом карантине". По его словам, они понимают, что "узнать о них было бы для нас культурно разрушительно".

 

Лоеб предполагает, что Ферми может быть ответом на его собственный парадокс. Человечество способно общаться с другими планетами посредством радиоволн только последние сто лет или около того. Семьдесят пять лет назад Ферми и его коллеги по Манхэттенскому проекту изобрели атомную бомбу, а через несколько лет после этого Эдвард Теллер, один из сотрапезников Ферми за обеденным столом в Лос-Аламосе, разработал проект водородной бомбы. Таким образом, вскоре после того, как человечество стало способно подавать сигналы на другие планеты, оно также стало способно уничтожить само себя. С момента изобретения ядерного оружия мы продолжаем придумывать новые способы уничтожить самих себя; к ним относятся бесконтрольное изменение климата и созданные микробы.

"Вполне возможно, что, если мы не будем осторожны, следующие несколько столетий нашей цивилизации станут последними", - предупреждает Лоэб. Инопланетные цивилизации, "обладающие технологическим мастерством для исследования Вселенной", по его мнению, также "уязвимы для уничтожения в результате самоповреждений". Возможно, причина того, что никто не появляется, заключается в том, что некому совершить путешествие. Это означает, что 'Оумуамуа был космическим эквивалентом горшечной посуды - продуктом культуры, которая уже умерла.

Лоеб также с нетерпением ждет того дня, когда мы сможем "производить синтетическую жизнь в наших лабораториях". Оттуда он представляет себе "ДНК-принтеры Гутенберга", которые можно будет "распространять для создания копий человеческого генома из сырья на поверхности других планет". Засеяв галактику нашим генетическим материалом, мы могли бы, по его мнению, застраховать свои ставки от уничтожения. Мы также можем провести большой эволюционный эксперимент, который может привести к результатам гораздо более чудесным, чем те, которые мы видели до сих пор. "Нет причин ожидать, что земная жизнь, возникшая при случайных обстоятельствах на Земле, была оптимальной", - пишет Лоеб.

Землянин мог бы извлечь из этой (по общему признанию, весьма спекулятивной) мысли следующее послание: опасайтесь новых технологий. Лоеб, со своей стороны, делает противоположный вывод. Он считает, что человечество должно работать над созданием именно такого судна с фотонным двигателем, каким он представляет себе 'Оумуамуа. Для этого он является советником проекта под названием Breakthrough Starshot Initiative, заявленная цель которого - "продемонстрировать доказательство концепции сверхбыстрых наносудов на световом двигателе". В долгосрочной перспективе группа надеется "заложить основы" для запуска к Альфе Центавра, ближайшей к Земле звездной системе, расположенной на расстоянии около 25 триллионов миль. (Инициатива финансируется российско-израильским миллиардером Юрием Мильнером и включает в свой совет директоров Марка Цукерберга).

 

Когда я был ребенком, одной из моих любимых книг была "Колесницы богов?" Эриха фон Дэникена. Смысл книги, по которой был снят документальный телефильм "В поисках древних астронавтов", озвученный Родом Серлингом, заключался в том, что на вопрос Ферми уже давно был дан ответ. "Они" уже были здесь. Фон Дэникен, швейцарский менеджер отеля, ставший писателем, которого в документальном фильме почему-то назвали немецким профессором, утверждал, что инопланетяне высадились на Земле когда-то в туманном прошлом. Следы их визитов были зафиксированы в легендах, а также в артефактах, таких как линии Наска на юге Перу. Зачем люди создали эти огромные изображения, если не для того, чтобы подать сигнал существам, находящимся в воздухе?

 

Я подумал, что фон Денникен заинтересуется первым официальным межзвездным объектом, и связался с ним. Сейчас ему восемьдесят пять лет, он живет недалеко от Интерлакена, неподалеку от спроектированного им тематического парка, который первоначально назывался "Парк загадок", а затем, после ряда финансовых казусов, был переименован в "Парк Юнгфрау". В парке семь павильонов, один из которых имеет форму пирамиды, другой - ацтекского храма.

Фон Дэникен сказал мне, что он действительно следил за спорами вокруг 'Оумуамуа. Он склонялся на сторону Лоэба, который, по его мнению, был очень смелым.

"Ему нужно мужество, и очевидно, что у него было мужество", - сказал он. "Ни один ученый не хочет быть осмеянным, и всякий раз, когда они имеют дело с НЛО или инопланетянами, они подвергаются осмеянию со стороны СМИ". Но, по его прогнозам, "ситуация изменится".

Часто говорят, что "экстраординарные заявления требуют экстраординарных доказательств". Эта фраза была популяризирована астрономом Карлом Саганом, который, вероятно, сделал столько, сколько ни один ученый не сделал для продвижения поиска внеземной жизни. По тому, что иногда называют "стандартом Сагана", утверждение Лоэба явно не соответствует действительности; лучшее доказательство, которое он приводит в пользу своей теории о том, что 'Оумуамуа — это инопланетный корабль, заключается в том, что альтернативные теории неубедительны. Лоэб, однако, прямо отвергает стандарт Сагана - "Для меня не очевидно, почему необычные утверждения требуют необычных доказательств", - замечает он и переворачивает его логику с ног на голову: "Чрезвычайный консерватизм держит нас в чрезвычайном невежестве". Пока существует вероятность того, что 1I/2017 U1 является инопланетным зондом, мы были бы глупцами, если бы не занимались этой идеей. "Если мы признаем, что 'Oumuamua, вероятно, имеет внеземное технологическое происхождение", - пишет он, - "перед нами откроются совершенно новые просторы для поиска доказательств и открытий".

Публикуя свою теорию, Лоэб, безусловно, рискует (и страдает) от насмешек. Кажется более вероятным, что "Внеземное" будет причислено к работам фон Дэникена, а не Галилея. Тем не менее, как отмечает Серлинг в конце "В поисках древних астронавтов", воображение захватывает: "Посмотрите в небо ясной, звездной ночью и позвольте себе свободу удивляться".

Источник: newyorker.com